Преступление из наказания. Прошлое переплетается с настоящим… - Александр Черенов

И я счёл благоразумным согласиться с доводами подчинённого. Тем более что он ещё раз «пролился бальзамом» на мою истерзанную душу.

– Да и в поле зрения органов чаще других попадали остальные люди из списка. И это мнение уже не моё, а «компетентных товарищей».

Довод выглядел, не ахти, каким «убойным», но я готов был принять версию «опера» и без этого дополнения. Потому что туманное будущее этого дела, и не только его, буквально на глазах становилось беспросветным. Я, конечно, всем сердцу был за установку «Прежде думай о Родине, а потом о себе!», но мозги перечили сердцу. Нужно было подумать и о себе, и не «тоже», а в первую очередь. Обратное «грозило»: делу – положением в стол, мне – положением в гроб. Ведь с нас, «сирых и убогих» советских граждан, за глаза хватало и силовиков, и «авторитетов».

Оставалось только удивляться, как ещё «опер`а» занесли в список своё начальство. Я, конечно, был в курсе глубины неприязни, которую сыщики испытывали к этому штафирке из обкома, но фактор корпоративной солидарности держал в уме. Во всяком случае, я не собирался делать упор на кандидатуре «полковника от КПСС». Как минимум, на первых порах. Так – не рабочая версия, а «помянули всуе». «За компанию с остальными товарищами».

– А сынок?

– Тьфу, ты! – шлёпнул себя по макушке «опер». – Совсем забыл: был сынок!

– И в наличии, и в туалете?

– Точно! – ухмыльнулся «старлей». – Не знаю, приглашали его или нет…

– Не приглашали, – «вклинились мы с «Ахмедом».

– … но он всё равно припёрся.

– Как вёл себя?

Лицо «старлея» прибавило в ухмылке.

– «Пел не музыкально, скандалил…». Помнишь, Петрович —

у Высоцкого?

– Ну, как же! – почти обиделся я: нашёл, кого экзаменовать, мальчишка! – «В Ленинграде-городе у «Пяти углов», получил по морде Саня Соколов…». Так «сынок» оказался «Саней» по полной программе?

Аккомпанируемый подполковником, «старлей» расхохотался.

– Нет, Петрович: как минимум, в зале морду ему не набили, хотя он и нарывался, и заслуживал.

– Заслуживал, но не заслужил…

Я неопределённо покривил щекой.

– А из всего того, что он заслуживал, было хоть что-нибудь, заслуживающее внимания? Нашего внимания?

– Мальчик «поминали папеньку», – ухмыльнулся «опер».

– Не в смысле «помина души»?

– Нет, в смысле матерных слов. Хотя пожелание «белых тапочек» имело место. Сынок «кричали», что «папенька» – жлоб, отказывает чаду в содержании, а, вот, на шлюх денег не жалеет.

У меня в глазах прояснилось. Наверно, от того, что прояснилось в мозгах.

– Папенька с сынком, часом, не пересеклись в туалете?

Подполковник и «старлей» переглянулись друг с другом. Заинтересованно, так, переглянулись. Компанию им тут же составил майор, замначальника УУР. Мужикам явно понравилось направление моих мыслей: другие мысли вели в те кабинеты, куда нормальный человек и за взятку не сунулся бы.

– Петрович, ты – гений! – первым же обложился руками начальник УУР. – Мы отработаем эту версию в первую очередь! Да что, там, «в первую очередь»: прямо сейчас и выезжаем!»…

Глава пятая (наши дни)

– Итак, господа товарищи граждане: пойдём по вехам! «Слово для первого шага» предоставляется… тебе!

Получив взглядом в грудь, «Важняк» бесцеремонно заглянул в папку «Новичка», «сверил» со своими записями – и решительно откашлялся.

– С чего начать: с приятного или…?

– Один хрен! – решительно определился я с началом.

– Тогда – с приятного: у нас – много всего.

– Ясно: переходи к «или»!

«Важняк» прокис лицом.

– «Или», оно же неприятное: у нас – много всего.

– Философ! – хмыкнул я. – Но давай без этого «единства и борьбы противоположностей».

– Есть, шеф. То, что у нас много всего, это не просто неприятное. Это самое неприятное. Много подозреваемых, много улик… Казалось бы, радоваться надо такому изобилию: сколько макулатуры наберём! – ан, нет! Потому что слишком много. И всё – явно не от одного товарища. Следы однозначно «сборные», и вряд ли «командные». То есть, ведут к разным лицам.

– Неплохо для начала, – неопределённо хмыкнул я: то ли осуждающе, то ли одобрительно, сам не понял. – И какой вывод ты делаешь?

«Важняк» развёл руками в стороны, чтобы тут же «обронить» их.

– Вывод, шеф – единственный: у нас нет «твёрдого подозреваемого». Больше того: пока нет заключения экспертиз, у нас вообще нет подозреваемых.

– Как нет?!

Удивления «Новичка» было неподдельным. И то: как это «нет», когда их – «хоть задницей ешь!». На любой вкус и цвет!

– А что же тогда есть?!

– Только подозрения. Только подозрения в отношении лиц, которых мы не можем пока квалифицировать подозреваемыми.

– А камера наблюдения?! – рванул из кресла «Новичок», но я уже возвращал его на место «самодержавным жестом».

– Так, ребята: не будем горячиться. Я согласен с обоими, но

не как Соломон из притчи, а как профессионал, объективно подходящий к оценке доказательств.

Я не кривил душой и не «косил под миротворца». Мне не понравилось заключение «Важняка», но я не мог не согласиться с его доводами. Вместе с тем, я не считал нужным «обсыпаться пеплом»: «Новичок» тоже был прав – и кое-что у нас имелось. Сейчас требовалось проанализировать это «кое-что», систематизировать его и восполнить пробелы. Ну, если не восполнить, то хотя бы определиться с возможностями.

– Что, там, ты говорил насчёт камеры наблюдения? – развернулся я к «Новичку». Тот с места попытался «соблюсти устав».

– Сиди! – поморщился я: никогда не приветствовал «строевой подготовки» в кабинете. Особенно взамен мыслей.

– Камера видеонаблюдения зафиксировала появление вчера в прокуратуре шестерых перспективных фигурантов.

– «Перспективных»?! – хмыкнул «Важняк», обращаясь ко мне «за поддержкой». Но я не «поддержал» товарища: что-то в отчёте

«Новичка» уже проглядывало. Что-то интересное.

– Продолжай. Только прежде уточни: «появление» или «присутствие»?

«Новичок» на короткое время ушёл глазами в сторону: отлучился за мыслью.

– Вы правы, товарищ генерал: секретаршу можно засчитать и туда, и сюда.

– Ты хочешь сказать, что секретарша «не совсем ушла» по окончании рабочего времени?

– Так точно: камера зафиксировала её появление у дверей прокуратуры в восемнадцать тридцать. Это при том, что «в спину» её сняли в восемнадцать ноль пять.

– Ну, я же говорил, врёт! – «попросил прощения» «Важняк».

«Косвенно» попросил, но оппонент понял, и с воодушевлением покосился на меня.

– Ну, а кто ещё «попал в объектив»?

«Новичок» даже не воспользовался шпаргалкой.

– Начальник УСБ, но это мы знали и без камеры, «Автандил», Михаил Огоньков…

– «Миша-китаец»?! – не выдержал «Важняк». И было, отчего: упомянутый товарищ в последнее время упоминался всё больше не в сводках происшествий, а в рубриках светской хроники и деловой жизни. Товарищ явно «переходил в высшую лигу» – и семимильными шагами.

В отличие от «Важняка», я не собирался удивляться появлению «Китайца» в «святилище закона»: в последнее время они с прокурором явно и недвусмысленно выказывали – и больше того, демонстрировали – взаимную симпатию.

– Они-с.

Сухой текст «Новичок» разбавил «неуставной» ухмылкой. «Мальчик рос» на глазах. Я ещё не определился с причиной: или научался на ходу, или раскрывался, как бутон при съёмке рапидом.

– Ну, и «заключали процессию» сынок и дражайшая супруга.

– Вместе заключали?

– Порознь, товарищ генерал. Все фигуранты…

«Новичок» боязливо покосился на «Важняка», но тот «невозмутимо отсутствовал».

– … появлялись перед камерой, как актёры в плохом спектакле: друг за другом.

– Пересекались?

Мой интерес был далёк от мажорного: больно много «наворачивалось всякого». «Новичок» выдал физиономией «хрен его знает!» – и не удовлетворился мимикой:

– Чёрт его знает, товарищ генерал… Если сопоставлять время «явления народу», то нет, не появлялись. А в самом «чреве»…

Он ещё раз пожал плечами и виновато опустил глаза.

– Я ещё не все записи посмотрел, товарищ генерал… Но могу твёрдо сказать: кое-кто вышел «чёрным ходом».

– Там установлена камера?!

На этот раз я удивился – и неподдельно: такого «чекизма»

от прокурора я не ожидал.

– Так точно, товарищ генерал, – усмехнулся «Новичок». – Честно говоря, я и не думал, что она там есть. Да и «опера» не сразу её нашли. Да и нашли её «методом научного тыка». Никто и не предполагал, что в таком задрипанном учреждении, как прокуратура, установят камеру ещё и «с видом на тылы».

– Товарищ отслеживал перемещения клиентуры?

Я не столько тратился я на догадку, сколько предлагал коллегам присоединиться к «единственно верной точке зрения: моей».